Откуда у вас деньги?)
Добавлено: 12:01:2007 16:15:39
Не секрет, что после окончания университета или просто когда подрастешь перед многими стоит проблема с выбором работы, а точнее с источником получения бабоса. Хочется хлеба с маслом да и ещё чтобы сверху можно было что-нибудь положить и с друзьями поделиться. Проще всего сделать это если пойти по проторенному пути и устроиться на работу в корпорацию или схожую по общечеловеческому смыслу (пояснение ниже) фирму. А какие варианты, на ваш взгляд, существуют ещё?)
Ежедневно, кроме выходных, мы проводим вместе по 9 часов,
с десяти утра до семи вечера. Сорок пять часов в неделю.
Если составить график жизни, то получится, что мы проводим
друг с другом времени больше, чем с женами, родителями, друзьями.
Больше, чем спим. Больше, чем отдыхаем. Мы - сослуживцы. Коллеги.
Мы небрежно пользуемся профессиональной лексикой - мерчандайзинг,
кросс-промоушн, холд-бэк; мы называем склад "стоком"; мы освоили
способ разговора по двум телефонам сразу; мы обсуждаем маркетинговую
стратегию конкурентов . Мы влились во всемирный рыцарский орден
менеджеров, в самую массовую секту, обрядившись в ритуальный темный
однобортный костюм, черные ботинки и неяркий галстук.. Отличительные
знаки нашего теневого ордена - торговые марки. Рядовые носят
Benetton, сержанты - Berghaus. Звание лейтенанта присваивается с
покупкой пиджака от Pierre Cardin. Майор одевается в Hugo Boss,
полковник носит Gucci. Пришиваемая вручную подкладка генеральских
мундиров снабжена магическим квадратом с надписями Armani, Versace,
Ermengildo Zegnia. Наша медаль "За отвагу" - золотой Parker в
нагрудном кармане, наш орден Ленина - Patek Phillipe на левом
запястье. В наших родовых замках - улучшенная планировка, гостевая
ванная и подземный гараж. Мы не демонстрируем знакомым боевые топоры
с насечками по количеству убитых врагов - мы заслуживаем уважение
квадратными метрами.
Вместо "он сбил двух фрицев под Ейском" мы говорим "у него сто сорок
квадратов на Октябрьской". Наших политруков зовут GQ, FHM и XXL.
Мы пристроились и мимикрировали, скрыв за бизнес-прическами свой испуг
перед жизнью. Мы храбримся и делаем вид, что мы состоялись. Мы продаем
ничего для никого и получаем за это деньги, чтобы купить другое
ничего.
И чем больше ничего мы можем купить, тем полнее, мы думаем, мы живем.
Место, где мы проводим большую часть жизни похоже на морг, каким он
бывает в американском кино. Цветовой спектр - от белого к светло-
серому. Цветные и яркие детали, будь-то кофейная кружка или плакат,
выглядят чужеродно и шокирующе, как порножурнал в школьной библиотеке.
Иногда, бросая вялый вызов моргу, мы делаем перестановку мебели,
бессмысленно меняя порядок серых кубов в белой комнате. Странно, как
будто передвижением ящиков с телами можно сделать обстановку в
мертвецкой более непринужденной.
Мы - полицаи. Вместо того, чтобы спрятаться в лесу с вилами и снять
"шмайссер" с убитого фрица, мы напялили на рукав повязку с крестом и
истово
принялись заслуживать у оккупантов корову и земельный надел.
Мы - японская рок-группа, поющая на английском. Мы запятнали честь
древнего самурайского рода, но это не станет для нас пропуском в чарты
Биллборда.
Мы - самозванцы. Признаком завоеванной свободы считается возможность
поздно приходить на
работу, либо не ходить на неё вовсе, проводя время в фитнесс-центрах,
ночных клубах и борделях.
Мы разучились делать даже самые простые действия, не подвергая их
ненужному анализу. Утренняя молитва у людей нового тысячелетия уступила
место диалогу с "вторым я" у открытого холодильника. Мы научились
относиться к продуктам, как к врагам, сразу оценивая потенциального
противника на количество калорий и вредность. Итак, яйца, хлопья, бекон
(сальмонелла, сублимат, холестирин).
Раньше я давился йогуртом, успокаивая себя тем, что пусть невкусно,
зато полезно.
Съеденный йогурт был индульгенцией за пять сигарет. Позавчера я
прочитал в GQ, что йогурт губительно влияет на мозг. Похоже, в наше
время безопаснее всего курить.
У меня на кухне - с десяток хитроумных дивайсов для приготовления кофе.
Итальянская эспрессо-кофеварка, армянская турка, вьетнамская
ситечко-кастрюлька, французский пресс, американская фильтр-машина.
Если бы ко мне в гости пришли вьетнамец, турок, американец и
итальянец, каждый из них мог бы рассчитывать на аутентичный кофе. Но
они не придут. Ко мне вообще не ходят гости. Зачем им ходить ко мне? Я
не обсуждаю с ними икеевскую мебель и телесериалы, я не напиваюсь под
ритуальные мужские разговоры о любовницах и бизнесе, мне плевать
на женские истории о детях. Я не умею дружить. Я социопат.
Часто я смотрю в окно и представляю, как все эти дома внезапно
сотрясает мощная взрывная волна от пару секунд назад сброшенной на
Тверскую атомной бомбы. Тогда бы я выскочил на улицу и стал бы орать
тебе в лицо - ну что, дождался ?????
Что ты видишь, умирая - аристоновский холодильник? Рено "Меган"
турецкой сборки, зато первый взнос небольшой, страховка да, каско,
салон - нет, я кожаный не стал делать? Ребенка, который в детстве
мечтал быть космонавтом, а вырос алкоголиком?
Ты прожил тридцать лет, ни разу не познав, каково это - пробираться
Влажными джунглями с калашниковым на шее или убегать берлинскими
подворотнями от преследующих тебя агентов Ми-5. Все, что ты делал -
старался вкуснее пожрать, больше выпить и изощреннее потрахаться.
Оттяпать себе кусок пирога пожирнее.
Мы - банальность, вчерашняя новость, дешевое повидло.
Я хочу наброситься на тебя и вбивать зубы тебе в глотку, раня кулаки,
разбивая твои челюсти в крошку. Добро пожаловать в реальный мир,
ублюдок. Это станет для тебя настоящим переживанием, о да! И ты
забудешь, что до этого главными потрясениями в твоей жизни были
покупка дивана и смена самки. Ты ощутишь мою агрессию.
Я убью тебя, потому что у тебя - моё лицо.
Не цель и даже не средство...
